
Статуя Далай-ламы
Урн Тавка был известен в улусе как самый искусный мастер-литейщик - никто лучше его не умел отливать столь звучные хурульные колокольчики, изящные чаши для лампад, миниатюрные копии буддийских субурганов. Но прославился он, прежде всего, скульптурными изображениями бурханов. И вот теперь ему предстояло отлить статую Далай-ламы. Ради этой цели он совершил долгий и трудный путь в Лхасу.
Урн Тавка трудился, не зная отдыха и покоя. Но когда он отлил статую, все увидели на ее поверхности три кривые трещины. Еще и еще раз отливал Урн Тавка статую, и каждый раз его постигала неудача - трещины не исчезали.
Стали советоваться - что же делать? Старый зурхачи спросил: «А не пропустили ли кого-нибудь при сборе средств на статую? Помните, мы сооружаем статую во имя помыслов и чаяний людей, высокомерию здесь нет места».
Выяснилось, что сборщики не заехали к хозяевам трех бедных прокопченных юрт, стоявших у какой-то ложбины - мол, что с них возьмешь? Срочно послали гонца, и бедняки, обрадованные вниманием, пожелав мастеру удачи, внесли в общую копилку имевшуюся у них полушку (бульшг). Урн Тавка вновь отлил статую - и все получилось.
О первые об этой статуе я услышал от 92-летнего Гари Панасова, приезжавшего несколько лет назад из Америки, чтобы навестить своих родственников в Калмыкии. Но прежде чем приступить к рассказу о статуе, судьба которой, на мой взгляд, заслуживает внимания читателей, приведу несколько замечаний предваряющего характера.
Исследование буддизма в Калмыкии, истории его распространения и внешних связей, особенностей обрядовой службы, социальной и культурной роли в жизни общества, деятельности выдающихся буддийских служителей все еще не получило должного разрешения. Более того, в связи с открытием и введением в научный обиход новых материалов по истории калмыцкого буддизма в 20-30-е годы подлежат коренному пересмотру некоторые ее страницы, написанные в недавнем прошлом. В обзоре используемых религиоведами источников бросается в глаза одна особенность - это отсутствие сочинений, записок или заметок самих духовных лиц, повествующих об истории их хурула, выдающихся событиях, деятельности гелюнгов. Имею в виду не переписку калмыцкого духовенства с царской или советской администрациями, а работы исторического или литературного характера. Несомненно, что таковые произведения существовали. Калмыцкие гелюнги хорошо знали истории своих хурулов. В монастырских библиотеках, как об этом свидетельствует А. Позднеев, имелись ценнейшие раритеты.
Так, в Дунду-хуруле Малодербетовского улуса на протяжении полутора столетий хранилась грамота Далай-ламы.
Отсутствие подобных сочинений (за исключением нескольких «хождений» в Тибет) я объяснял себе тем, что время и обстоятельства не сохранили их. Тем приятнее мне было в прошлом году увидеть и поработать с двумя такими трудами. Первое сочинение - это заметки Бадмы Шовлиева о деятельности духовенства Эркетеневского улуса, включающие период с 1771 по 1924 годы. Вторая рукопись содержала записи Эрдни Бамбаева (1893-1971) о его детстве, учебе в Цанид-Чеери сначала Икицохуровского, а затем Манычского улусов, избрании и службе старшим багши Эркетеневского улуса в 1923-1928 годах.
Сочинения эти будут опубликованы. Историографический анализ их - тема отдельной работы. Здесь же я хотел бы обратить внимание читателей лишь на некоторые факты, содержащиеся в заметках Б. Шовлиева.
Бадма Шовлиев родился в 1893 году. С двенадцатилетнего возраста служил манджи, затем зурхачи в Шарс-багутовском хуруле Эркетеневского улуса. 13 декабря 1935 года был арестован органами НКВД Калмыцкой АССР. Ему предъявили традиционное по тем временам обвинение в контрреволюционной деятельности. 15 октября 1936 года постановлением Особого совещания при НКВД СССР был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет. Сведений о дальнейшей судьбе не имеется. Реабилитирован 31 мая 1989 года.
Б. Шовлиев начинает историю хурулов Эркетеневского улуса с 1771 года, когда подавляющая часть калмыцкого народа, ведомая Убуши-ханом, ушла в Джунгарию. Оставшимся на Волге калмыкам пришлось многие общественные институты восстанавливать заново.
Большой хурул Эркетеневского улуса, пишет Б. Шовлиев, был воздвигнут в 1774 году. До этого, как он замечает, в улусе действовал хурул, открытый в честь Бальватына-хана Дондог-Даши, отца Убуши-хана. Из записок следует, что на месте кремации хана Дондог-Даши в 1881 году было построено деревянное ритуальное здание, которое в 1921 году сожгла банда К. Сычева. (В настоящее время имеется субурган, сооруженный в 1990 году).
Вот и нужное нам сообщение. В 1811 году три паломника из Эркетеневского улуса - Урн Тавка, Баатрин Зодбо и Джигмед-багши - совершили поездку в Лхасу. Они имели аудиенцию у Далай-ламы. Привезли домой его изображение, по которому и личному впечатлению на собранные со всего улуса средства Урн Тавка отлил по буддийским канонам золотую статую Далай-ламы - Дала-ламин гегэн.
Известно, что паломников принимал IX Далай-лама Лунтог Джамцо, которому тогда было чуть более пяти лет.
После установления советской власти, в 20-х, первой половине 30-х годов, в Эркетеневском улусе было пять хурулов: Южный (Икхурл), Центральный (Догшдын хурл), Северный (Шарс-баhуда хурл), Хапчинский (Цаатна ик хурл), Хамхултинский (Цаатна бичкн хурл). Статуя Далай-ламы хранилась в Догшдын-хуруле Центрального сельсовета, включавшего в себя пос. Улан-Хол и несколько ближайших к нему сел.
Гаре Панасову, от которого я узнал о существовании статуи, не была известна история ее создания. Рассказ его относился к 1937 году, когда хурул на некоторое время оставался совершенно бесхозным - пожилые гелюнги умерли, другие в силу обстоятельств расстались с духовным саном, остальные были осуждены на различные сроки заключения.
И тогда одна верующая женщина, мать трех взрослых сыновей - Манджиевых Кочи, Сегни и Отхона - опасаясь, что может пропасть святая реликвия, попросила их как-нибудь незаметно принести ей из хурула статую Далай-ламы. И хранила ее у себя несколько лет. Когда же местные власти стали беспокоить ее частыми вопросами о наличии статуи, которая’ для них была лишь предметом нежелательного культа, она обратилась к сыновьям с просьбой спрятать статую. По сведениям Г. Панасова, полученным им от других людей, статую зарыли в старой кузнице.
И как это часто бывает в подобных случаях, я встретил достаточно свидетелей, имевших в прошлом возможность близко видеть названную статую.
Поучительное предание об истории создания статуи, приведенное вначале, рассказала мне 86-летняя жительница пос. Улан-Хол Энге Менкеева.
По словам очевидцев, Далай-лама был изображен сидящим на троне, высота статуи составляла приблизительно 1,1 м. Видимо, она была отлита из металла, может быть, из бронзы и покрыта позолотой. Пожилые люди с благоговением вспоминали о церемонии выноса статуи в дни торжественных богослужений. Несли статую всегда четыре гелюнга. Кто-то рассказывал о масти и стати коня, на которого при этом обычно возлагали святыню. Другой помнил драгоценности, которыми ее украшали служители.
Известно, что в последние годы жизни судьбой статуи активно интересовался бывший багши Хапчинского хурула Степан Теляев (1904- 1983), проживавший в Лагани. Могу догадываться о причинах его беспокойства - он хорошо знал историю статуи и представлял ее культурную ценность.
Судьба последних служителей статуи, гелюнгов Догшдын-хурула, который в середине 30-х годов размещался я хуторе Полянском, километрах в десяти от Улан-Хола, сложилась трагически.
29 октября 1935 года были арестованы старший багши хурула Эрдни-Гаря Церенов и зурхачи Бичкин Босхомджиев. В последующие месяцы арестовали гелюнгов Шара Янзыкова, Инджи Муньхаева, Шара Гаряева. Заодно был задержан, затем и осужден студент рабфака Астраханского рыбного института Нарк Очир-Гаряев, находившийся у своего дяди Ш. Янзыкова.
В предъявленном обвинении говорилось: «В течение последних 2-3 лет группа буддийских гелюнгов Центрального хурула во главе с Цереновым Э.-Г. и Босхомджиевым Б. занималась активной контрреволюционной деятельностью по установкам представителя иностранного государства (имеется в виду Агван Доржиев, представитель Тибета в СССР - В. Ц.). всемерно используя религиозные предрассудки отсталой части калмыцкого населения…
Практическая деятельность гелюнгов, участников контрреволюционной группы протекала по линии:
а) сколачивания контрреволюционных кадров из буддийского духовенства для организованной контрреволюционной работы;
б) систематических устройств сборищ с обсуждением на них вопросов контрреволюционной работы;
в) организации массовых богослужений с задачей использования их в контрреволюционных целях;
г) развертывания широкой контрреволюционной агитации на сборищах верующих и гелюнгов в дни молебствий в хуруле;
д) индивидуальной обработки в контрреволюционном духе отдельных верующих граждан-колхозников и использования последних в контрреволюционной деятельности».
Суть этих заведомо ложных обвинений заключалась в самой их формулировке, а не в реальной вине гелюнгов. Они были преступниками уже потому, что являлись людьми, думающими иначе, значит - подлежащими уничтожению.
Вчитайтесь в характеристику, выданную Э.-Г. Церенову Центральным сельсоветом:
«Церенов Э.-Г. 1880 года рождения, уроженец ур. Джанай Белоозерского сельсовета, в Центральном сельсовете проживает с 1925 года. Занимается духовным богослужением при хуруле хутора Полянский в качестве гелюнга.
По соцположению - гелюнг с детства. Имущества не имеет. По 1929 год находился на иждивении своего родного брага Церенова Канши, который являлся кулаком, имел скота (крупного и мелкого) до 600 голов. В 1929 году раскулачен и выслан за пределы Калмобласти. В данное время семья Церенова Канши (жена и два сына) проживает на хуторе Полянском совместно с Цереновым Э.-Г.
Последний их материально поддерживает.
Лично Церенов Э.-Г. систематически ездит в степь к калмыкам на предмет всякого рода лечений, а также занимается сбором калмыков в хуруле, где проводит богослужения и занимается антисоветской и антиколхозной агитацией, как это имело место в июле месяце 1935 года.
Колхоз организовал женскую бригаду для быстрейшей уборки сена. Гелюнги же, в частности Церенов Э.-Г. Сагитировали женщин на работу в хуруле. В результате бригада распалась.
Церенов Э.-Г. - лишенец с 1918 года. Облагался и облагается мясо-налогом в 40 кг, подоходным налогом в 250 руб., квартплатой в 259 руб. 20 коп.».
Для каждой эпохи характерен свой речевой стиль. Лишенец - это человек, лишенный избирательных прав. Гелюнги жили в построенных ими самими небольших мазанках, за проживание в которых нужно было вносить квартплату, не говоря о других налогах.
Как свидетельство антисоветской агитации гелюнгов в материалах уголовного дела приведен лишь пример с упоминавшейся женской бригадой. Что же касается контрреволюционной деятельности «по установкам представителя иностранного государства», то речь идет о следующем. В 1933 году в Догшдын-хурул приезжал гелюнг Тюниг Мидиров, родом из пос. Цаган-Усн, который до этого дважды ездил в Ленинград к Агвану Дор-жиеву. В 1935 году приезжал Эрдни Баляев, багши Ики-Багутовского хурула Долбанского улуса. Эти визиты следствием были расценены как обмен информацией контрреволюционного содержания.
Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 13 августа 1936 года Э.-Г. Церенов, Б. Босхомджиев (1892 г. рождения), Ш. Янзыков (1691г.), И. Муньхаев (1681г.), Т. Мидиров (1898г.) были заключены в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет. О дальнейшей их судьбе сведений не имеется.
Ш. Гаряев был сослан в Казахстан. В 1940 году он вернулся в Улан-Хол. Работал в колхозе «Сила пролетариата». В 1945 году в Алтайском крае был вновь осужден сроком на пять лет. Отбыв наказание, вернулся к родным. Умер в 1952 году, когда ему была 77 лет.
Исен Бугликовна Соктуева, племянница Ш. Гаряева, рассказывает, что он ежедневно по утрам занимался медитацией. Быть может, способность добиваться определенного психологического состояния и помогла ему выжить в лагере. Перед смертью попросил предать его погребению в сидящей позе со скрещенными ногами. Тело его после смерти не застыло, суставы при обмывании и обнаряжении поддавались совершенно свободно.
Несколько слов о судьбе Нарки Янзыковича Очир-Гаряева, как мы помним, осужденного вместе с гелюнгами. В 1933 году его отца Янзыкова Очир-Гарю как бывшего кулака исключили из колхоза, конфисковали имущество и выслали в Омскую область. К слову, из справки сельсовета от 22 мая 1933 года следует, что Очир-Гаря Янзыков имел 1 лошадь, 2 коровы, 3 овцы. Вместе с отцом был выслан и 16-летний Нарк. Через год они бежали домой. С огромными трудностями добрались до Астрахани. Отец устроился на работу - помогли знакомые. Нарк сумел поступить в Астраханский рыбный институт. Осенью 1935 года он забелел малярией, лечиться поехал к своему дяде эмчи Ш. Янзыкову, который вскоре был арестован. Эту участь разделил и Нарк.
Тем же постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 13 августа 1936 года был определен в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет.
В августе 1938 года прибыл на Колыму. С гелюнгами разъединили где-то в Сибири, на одном из этапов. Его определили на золотоносный рудник «Штурмовой». Добывали золото открытым способом. Выходных дней не полагалось, рабочий день продолжался с 8 утра до 18 часов.
В марте 1941 года Нарк Янзыкович получил освобождение. Чтобы выехать на Большую землю, нужно было ждать августовской навигации. Устроился рабочим в геолого-разведочное управление. Началась война. Необходимость отправки на Большую землю освобожденных из заключения отпала сама по себе.
Из Колымы выбрался лишь в феврале 1951 года. Самолетом добрался до Хабаровска, где пересел на поезд. Конечной станцией в расчетной книжке была указана Астрахань. О выселении калмыков Нарк Янзыкович не знал. В лагере из калмыков встречался лишь с X. Сян-Белгиным.
В Красноярске его задержал патруль. До выяснения обстоятельств комендатура отправила его рабочим на рудник «Коммунар». Труд шахтера ему был хорошо знаком. Там и остался жить. Вскоре женился. В 1958 году переехал в Калмыкию. 30 лет работал токарем в совхозе «Никольский» Юстинского района. Сейчас живет в Элисте (19 апреля 1997 года).
Я не хочу ничего выдумывать о переживаниях гелюнгов, оказавшихся в лагерях ГУЛАГа. Наверняка они, душевно маясь, искали причину обрушившейся на них беды, пытались разобраться в собственных поступках - было ли за что так наказывать? Но хочу верить, что даже в самых горьких своих размышлениях они все же находили успокоение,.. - жизнь и устремления их были чисты.
Хотелось бы также верить, что история статуи Далай-ламы на этом не завершилась. Продолжение, надеюсь, последует.
Василий ЦЕРЕНОВ